В воздухе - испытатели - Николай Бондаренко

В этот же день Курашов разыскал лейтенанта Маресьева и познакомился с ним. Да, это был действительно особенный, настоящий человек! Человек исключительной силы воли и выдержки.

Курашов попросил у командира разрешения взять Маресьева к себе в инструкторскую комнату. Командир разрешил, и они - инструктор и обучаемый летчик - стали жить вместе. Вскоре их знакомство переросло в крепкую дружбу.

Для всех полеты начинались с изучения планера Ла-5 и мотора АШ-82ФН. Для Маресьева же они начинались и со входа в кабину, и с постановки протезов на педали ножного управления.

Когда встал вопрос о том, как пристегивать протезы к педалям, Алексей Петрович сказал: "Пристегивайте туго. Прыгать с парашютом я не собираюсь..."

Вскоре Маресьев приспособился к Ла-5 и стал отлично летать на нем. Он полностью прошел в ЗАПе программу боевого применения, и в один из летных дней сорок третьего года повел группу из двенадцати молодых летчиков на фронт.

Все, конечно, знают, что, воюя на протезах, Алексей Петрович Маресьев сбил еще не один вражеский самолет и стал Героем Советского Союза. Но не все, наверно, знают, что частица заслуги в этом принадлежит и Леониду Николаевичу Курашову, который помог Маресьеву освоить грозный истребитель.

В день вылета Маресьева на фронт Курашов сказал ему:

- Лети, Алексей, воюй... Сбивай фашистов и за нас, хотя и сам я не теряю надежды побывать на фронте и вогнать в землю несколько фашистских самолетов.

И это время для Курашова все же пришло! 7 августа 1944 года он в паре с молодым летчиком прилетел на Ла-5 для прохождения боевой стажировки на аэродром Сигиняйкис 1-го Прибалтийского фронта.

11 августа Курашов выполнил два боевых вылета с группой истребителей на прикрытие штурмовиков. А уже 15 августа он сбил первый немецкий самолет. То был очень маневренный, сильно вооруженный истребитель "Фокке-Вульф-190".

16 августа Курашов сбил второго "фокке-вульфа", а 14 сентября третьего. Дело, как видно, пошло неплохо. Но... истек срок боевой стажировки, и Леониду Николаевичу Курашову надо было возвращаться в ЗАП и продолжать свою инструкторскую службу.

33 боевых вылета и 3 сбитых "фоккера" всего лишь за один месяц отличный итог! Так во фронтовом небе летали только асы! Леонид Николаевич Курашов был награжден орденом Красного Знамени, а политотдел соединения принял его в ряды ВКП(б) без прохождения кандидатского стажа.

Сдав свой истребитель фронтовикам, Курашов ехал в тыл, чтобы готовить для фронта новых летчиков. Ехал и вспоминал боевых друзей, вспоминал бои, проведенные с фашистами. Эти бои были при сопровождении к целям штурмовиков Ил-2. И проводились они, как правило, с большими группами "фокке-вульфов".

В день 15 августа 1944 года, когда Леонид Николаевич сбил первый фашистский самолет, группу наших Ил-2 прикрывали 12 Ла-5. Курашов был ведомым у командира группы истребителей Николая Бригидина.

Не успели самолеты подойти к цели, как ударили немецкие зенитки. Но летчики Ил-2, несмотря на их плотный огонь, начали атаковать цель. 32 "Фокке-Вульфа-190" бросились на них.

Чтобы "фоккеры" не смогли подойти к штурмовикам, наши летчики-истребители связали их боем.

Курашов, не отрываясь от командира, несколько раз открывал упредительный огонь по врагам, пытавшимся его атаковать. "Молодец, Курашов! Так и действуй!.." - слышал он в наушниках голос Бригидина.

"Фоккеры" всеми силами пытались прорваться к штурмовикам. Но Николай Бригидин так искусно руководил боем, что ни одному из них не удалось это сделать.

"Есть! Отлетался, сволочь!" - услышал Курашов чей-то радостный возглас и вслед за этим командир группы штурмовиков доложил на КП о выполнении задания.

"Спасибо за поддержку. Идите домой! Маленькие, выходите из боя и следуйте на "илами"! - последовала команда с земли.

"Орлы, приказано выходить из боя!" - передал своим летчикам Бригидин, и в это время, время спрессованных гулом боя секунд, в его самолет попал зенитный снаряд. "Лавочкин" не горел - он пока еще только дымился, но лететь горизонтально уже не мог.

Передав заместителю управление группой, Бригидин попросил Курашова прикрыть его и повел израненную машину к своей территории.

На отставшую от всей группы пару набросилось сразу же шесть "фоккеров". Бригидин был совершенно беспомощен, и Курашов один вихрем носился в небе, не давая вражеским летчикам атаковать своего командира.

Вероятно, тому, кто наблюдал за этим боем, трудно было бы поверить, что ведет его инструктор ЗАПа и что бой этот у него всего-навсего первый воздушный бой.

Что только не проделывал Курашов со своим самолетом, чтобы не проглядеть внезапной атаки одного из шести врагов! Он кидал самолет в такие резкие эволюции, что темнело в глазах от большой перегрузки. Наконец дав по одному из "фоккеров" длинную очередь из пушек, он пошел за ним левым боевым разворотом. Однако сзади был ведомый этого "фоккера" и мог атаковать его. Тогда Курашов "переломил" "лавочкина" из левого разворота в правый разворот. Затем развернулся на триста градусов и поймал ведомого "фоккера" в прицел. Дистанция пятьдесят метров. Центроплан фашистского самолета "вписался" в сетку прицела. Наступил тот миг, которого Курашов так долго ждал. "Получай!"  - выкрикнул он и нажал на гашетки пушек. Попадание снарядов пришлось по бензобакам. Из центроплана тут же вырвался длинный язык огня, а через несколько секунд "фоккер" взорвался.

Курашов рванул ручку управления на себя, выскочил наверх и положил "лавочкина" на левое крыло. Не оставляя из поля зрения самолет Бригидина и другие самолеты, Курашов смотрел, как падают на землю обломки взорванного "фоккера".

Внизу была уже наша территория, и самолет Бригидина круто шел к земле. Вот "лавочкин" коснулся фюзеляжем ее неровностей, резко клюнул "носом", согнул лопасти воздушного винта, развернулся на тридцать градусов влево и, подняв облако пыли, остановился. Курашов прошел над ним бреющим и, увидев, что Бригидин оставляет кабину, обрадовался. Значит, все в порядке, жив командир! Еще раз прошел бреющим и покачал крыльями. Бригидин махнул рукой на восток, что означало: лети, мол, домой!

Курашов взмыл вверх и установил курс к своему аэродрому.

Приземлившись, он доложил командиру полка подполковнику Нестоянову о месте посадки самолета Бригидина и о сбитом "фоккере".

- Знаю, знаю... Дрался ты храбро! - сказал Нестоянов и крепко сжал Курашова руку.

Воспользовавшись случаем, Леонид Николаевич попросил оставить его в полку.

- Не могу, дорогой, - с сожалением проговорил командир полка. - Строгий приказ...

- Эх... - вздохнул Курашов, и оба они замолчали.

...Об этом первом своем воздушном бое и двух других, в которых он также уничтожил по "фоккеру", Курашов и думал, анализируя их, когда возвращался в свой ЗАП.